«ЧЕРНЫЙ ВТОРНИК» И «ВЕЛИКАЯ ДЕПРЕССИЯ»

        В 1929—1932 годах капиталистические страны пере­жили жесточайший экономический кризис, проявивший­ся в масштабах всего мира. Он отличался как небывалой разрушительной силой, так и затяжным характером. Пер­вые симптомы надвигающейся катастрофы можно было наблюдать еще в 1926 году, когда американский рынок оказался перенасыщен строительными материалами. Мало-мальски опытные держатели акций строительных компаний начали постепенно избавляться от них, предпо­читая вложить деньги в более стабильные предприятия, 21 октября 1929 года фондовая биржа резко отреагирова­ла на наметившуюся тенденцию, и акции некоторых ком­паний резко упали в цене. Это событие вызвало цепную реакцию, приведя к катастрофическим падениям котиро­вок три дня спустя. В тот день держатели акций избави­лись от 13 миллионов ценных бумаг. Вслед за этим нача­лась настоящая паника — люди пытались избавиться от всех ценных бумаг, переведя свои состояния в наличность. Пик продаж пришелся на 29 октября, когда за день, во­шедший в историю под названием «черный вторник», было продано 16,4 миллиона акций. Разумеется, они по­купались по бросовым ценам, что не могло спасти их быв­ших хозяев от разорения. Сильнейший удар был нанесен и по биржевым спекулянтам, скупавшим по дешевке вы­брошенные на рынок акции в надежде, что вскоре цены на них вновь поползут вверх.

    Паника на бирже продолжалась еще два дня. Все меры, предпринятые властями по стабилизации рынка, не увен­чались успехом. Участились случаи самоубийств среди тех, кто разорился в результате обвала рынка ценных бумаг. За какую-то неделю на бирже «сгорело» около 15 миллиардов долларов. Финансовый кризис неизбежно должен был вызвать кризис в других отраслях экономи­ки. А ведь менее чем за неделю до катастрофы президент Герберт Гувер (1874—1964) заявил, что в стране ничто не угрожает производству товаров и торговле ими. Находя­щаяся у власти партия республиканцев старалась сделать вид, что ничего особенного не произошло, однако демо­краты жестко критиковали своих политических оппонен­тов, возлагая на них ответственность за разыгрывающую­ся в стране драму.

  В результате кризиса разорилось около 4600 банков, 110 тысяч компаний и 900 тысяч фермерских хозяйств. Если в 1919 году бушель пшеницы стоил 2,16 доллара, то в 1932 году — 0,38 доллара; стоимость фунта хлопка за это время упала с 0,42 до 0,045 доллара. Дело дошло до того, что в Небраске, например, фермеры жгли зерно для обогрева, а молоко сливали в придорожные канавы, так как везти его на продажу было делом убыточным. Число безработных в стране приблизилось к 17 миллионам. Люди стояли в бесконечных очередях на биржах труда, готовые взяться за любую работу. В стране резко возросло число бездомных — не имея возможности заплатить за жилье, люди переселялись в ночлежки, а то и в импровизирован­ные поселки на городских окраинах, возводя себе кров из старых ящиков и других подобных «стройматериалов». Жестоко страдали дети безработных: хотя одним из важ­нейших завоеваний США с самого начала существования государства было бесплатное школьное образование, го­лодные ребятишки не имели сил, чтобы ходить учиться. О масштабах национальной катастрофы можно судить и по тому, что в период с 1929 по 1932 год в стране закры­лось более 2500 школ. Положение усугублялось отсутстви­ем государственной системы помощи безработным, кото­рые могли рассчитывать лишь на скромную поддержку благотворительных организаций.

   В 1930 году, в самый разгар экономического кризиса, в стране была проведена перепись населения. В США про­живало 122,7 миллиона человек, т. е. за десятилетие чис­ленность населения возросла на 30 миллионов. Нью-Йорк по-прежнему являлся самым большим городом страны, но крупные города появились уже и в западных областях США: Лос-Анджелес вышел на пятое место по числу жи­телей. Население отдельных штатов возрастало достаточ­но равномерно, однако пальму первенства держала Ари­зона, где население увеличилось почти на треть, составив 435 тысяч человек. И только в одном штате Монтана жителей стало несколько меньше. По данным переписи, средняя продолжительность жизни в США составляла 61 год. Однако в последующие два-три года этот показатель заметно снизился, особенно из-за высокой детской смерт­ности в семьях безработных.

    К 1932 году общий объем производства в США сокра­тился в среднем более чем в два раза. Рекорды падения уровня производства были достигнуты в автомобильной (80 %), чугунолитейной (79 %) и сталелитейной (76 %) промышленности. По экономическим показателям Аме­рика была отброшена на уровень 1905 года.

    В этих условиях президент Гувер сделал ставку на вос­требование военных долгов с европейских стран, что ока­залось практически невозможным. Для поддержания про­мышленности было сокращено налоговое бремя и введен так называемый запретительный тариф — сверхвысокая пошлина на ввоз импортных товаров в США. Последняя мера, задуманная как средство поощрения национальных производителей, оказалась крайне неудачной: в ответ дру­гие страны закрыли свои рынки для американских това­ров. Борьба с экономическим кризисом велась государ­ством весьма нерешительно. Конгресс выделил 500 мил­лионов долларов на поддержку фермерских хозяйств, а для спасения крупнейших промышленных компаний была создана Реконструктивная финансовая корпорация с ка­питалом в 3,5 миллиарда долларов. В то же время многие факты подтверждают, что правительство страны не вла­дело ситуацией и даже не до конца понимало серьезность проблем, стоявших перед американцами. В частности, президент Гувер высказывался за невмешательство госу­дарства в экономику, якобы доверяя стойкости и предпри­имчивости граждан и не желая «унижать» их государ­ственными субсидиями и подачками. Очевидно, что уми­рающие от голода отнеслись бы к заботе о них со стороны государства как к благу, а не как к попытке унизить их личное достоинство.

    Доведенные до отчаяния люди открыто выражали не­довольство правительством. В 1930 году в Чикаго прошел Национальный съезд безработных, выдвинувший требо­вание о создании государственной системы поддержки для лишенных доходов, затем в разных городах начались го­лодные марши безработных. Наиболее грозным стало вы­ступление безработных ветеранов Первой мировой войны, которые вместе с семьями двинулись маршем на Вашинг­тон. Они требовали выплатить им обещанную при моби­лизации компенсацию — государство фактически обма­нуло ветеранов, выплатив каждому всего 30 долларов вместо обещанных пятисот. В марше приняли участие до 17 тысяч человек, однако никто из правительственных кругов не отреагировал на их появление в столице. Затем власти все же были вынуждены пойти на относительную уступку и предложили оплатить участникам марша об­ратную дорогу. Подавляющее большинство приняло это предложение, однако наиболее последовательные участни­ки марша, примерно 2 тысячи человек, отказались расхо­диться и разбили лагерь в предместье Вашингтона. Опаса­ясь беспорядков, президент Гувер отдал приказ разогнать ветеранов. 28 июля 1932 года их лагерь был атакован армейскими подразделениями. Против мирных людей были брошены даже танки. Протестующие были вынуждены разойтись, около тысячи человек получили увечья. При штурме лагеря погибли двое взрослых участников протеста и 11-месячный ребенок одного из ветеранов; к счастью, больших жертв удалось избежать. Этой позор­ной операцией лично командовал генерал Дуглас Мак­Артур, позднее оправдывавший насилие над мирными людьми тем, что поведение ветеранов «попахивало рево­люцией». Однако у адъютанта Мак-Артура майора Дуай­та Эйзенхауэра, будущего героя Второй мировой войны и американского президента, действия военных вызвали лишь глубокую скорбь. Жестокие карательные санкции не могли предотвратить новых выступлений голодных и безработных.

  В сельской местности тоже отмечались вспышки про­теста. Разорившиеся фермеры съезжались на торги, где должна была решиться участь их имущества, и одним своим мрачным видом вынуждали устроителей аукционов продавать фермы прежним владельцам за чисто символи­ческую сумму — один доллар.

  О трагедии «великой депрессии» убедительно расска­зал в написанном по свежим впечатлениям романе «Гроз­дья гнева» (1939) американский писатель Джон Стейнбек (1902—1968).

   Однако и в эти трудные для нации годы Америка не переставала удивлять мир. Так, 1 мая 1931 года в Нью- Йорке, на пересечении 5-й авеню и 34-й улицы, состоя­лась официальная церемония открытия 86-этажного не­боскреба «Эмпайр-стейт-билдинг». При высоте 370 мет­ров он стал самым высоким зданием мира. Это чудо было построено архитектурной фирмой «Шрив, Лэм и Харри­сон». Возведение небоскреба было задумано еще в период процветания в середине 1920-х годов, но работы начались только в 1930 году. Для постройки здания потребовалось 400 тонн нержавеющей стали и 10 миллионов кирпичей. Конструкция небоскреба рассчитана на ураганные ветры со скоростью до 160 километров в час. Восторженные спе­циалисты полагали, что достижение американских стро­ителей можно будет превзойти лишь в отдаленном буду­щем, и утверждали, что «Эмпайр-стейт-билдинг» станет таким же памятником могущества человеческого гения, как древнеегипетские пирамиды.